Люди и города.
Города.
Длинная вереница мелькающих улиц и домов. Стелющиеся под колеса нескончаемые
километры дорог. Идеально ровных скоростных автострад. Разбитых, десятилетиями
не ремонтировавшихся шоссе. Проселочных, иссушенных солнцем или безжалостно
размытых дождями. Дробный перестук колес и размеренное покачивание вагона.
Угрюмая духота купе, бессмысленные разговоры и разлитая по стаканам теплая
водка. Сутолока аэропорта, захлебывающийся вой двигателей и обреченный взгляд
сквозь стеклянные двери туда, где за легкой дымкой тумана можно угадать
призрачные силуэты строений.
Люди.
Водоворот имен и лиц, некоторые из которых забываются раньше, чем ты успеешь их
произнести, а некоторые неотвязно преследуют тебя, всплывая в памяти в самый
неподходящий момент, заставляя вздрагивать и останавливаться посреди тротуара,
врываясь в беззаботные сны.
Звук. Еще звук. Сотни и тысячи звуков, судорожно громоздящихся друг на друга и
невесть как сплетающихся в раздраженном их грубым вторжением мозгу в
причудливую вязь слов незнакомого, чужого и чуждого языка. Языка, на котором
говорила ты. И который теперь, когда все уже завершено, я пытаюсь выучить. Но
не ради тебя.
Холодный декабрьский вечер. Опустевший двор, сжавшийся под пристальными
взглядами обложивших его грязно-серых панельных коробок. Покосившийся
деревянный барак. Переполненные мусорные урны, прижавшиеся к кирпичной ограде
детского сада. Полное отсутствие людей. Почти декадентский пейзаж. Столь
привычный и примелькавшийся, что одно упоминание о нем может быть расценено как
претензия на значительность при ничтожности повода.
Глубокие сугробы, окаймляющие покрытые белой пеленой тротуары. Мягкое
похрустывание при каждом шаге. Вьющаяся вокруг головы ледяная пыль. И вкус
снежинок у тебя на губах.
Бесконечно тянущееся время. Плохо освещенные подворотни и страх увидеть
знакомого человека. Крадущаяся походка и вороватый взгляд. Мучительная боязнь
быть замеченным.
Жаркий шепот у самого уха и тепло разгоряченного тела. Воздух, пропитанный
табачным дымом и лишь усугубляющий болезненность обстановки. Жалкое подобие
прорыва. Действия, о которых мучительно вспоминать. Смехотворное желание
соблюсти приличия. Утешения с легким налетом издевательства. Насмешки, и
крепнущее в душе раздражение.
Льющийся дождь — то ли слезы, то ли очистительная роса. Неестественная синева,
пробивающаяся сквозь редкие разрывы облаков. И финальный росчерк невидимого
самолета.
— Как тебя зовут? — Олег.
— Я Дженнифер. Я здесь преподаю. А сколько тебе лет?
— Двадцать два.
— Мне – двадцать четыре. А почему ты решил быть священником?
Красное стеклышко.
— Извини, что я помешала. Ты был занят чем-то важным?
— Да нет. Просто пачкал бумагу.
— Сегодня итальянцы собираются в ресторан. Это ведь их последний вечер перед
отправкой. И мы очень хотели бы, чтобы ты к нам присоединился. Только... В
общем, там будут выпивка, сигареты и все такое...
— Это не страшно. Конечно я приду
— Извини, что я спрашиваю. Если не хочешь, не отвечай. Просто мне интересно,
какую роль в твоей жизни играли женщины?
— Куда менее существенную, чем все остальное.
— Ты очень здорово целуешься
— Я давно уже этого не делал.
— Я бы так не сказала. А как насчет прочего?
— Знаешь, ты мне сразу понравился. Я увидела в твоих глазах огонь
— Там нет огня. Только пепел.
— Неправда! А ты когда заметил меня?
— При первой же встрече. В столовой для волонтеров.
— Лгун! Ты просто говоришь то, что мне нравится.
— Ты любишь детей?
— Да.
— Сколько бы ты хотел иметь?
— Ну не знаю, трех-четырех.
— А как насчет семи-восьми?
— Давай поженимся.
— Давай.
— Я серьезно.
— Я тоже.
— А тебе не странно, что мы принимаем такое решение здесь, в баре?
— Видишь церковь? Может обручимся? Прямо сейчас, ночью, на улице! Пусть нашими
свидетелями станут деревья и снег. Ты должен помнить обряд венчания. Помнишь?
— Смутно. Без требника не обойтись.
— Все равно говори! Говори что-нибудь!
Черное стеклышко,
— Ты напиши. Я обязательно отвечу.
— Да, я напишу. Хотя ты и не ответишь.
— Не переживай. Все у тебя будет хорошо. Ты ведь такой успешный. Лучше вспомни,
что у тебя со мною было в первый раз. Я раньше никогда не целовалась в сугробе!
И не слушала таких лекций по русской философии.
— Издеваешься?
— Нет. Я действительно много получила от тебя. Гораздо меньше, чем дала.
— Ты дала мне меня.
Белое стеклышко.
— Не знаю. Видимо они думают иначе.
— Ты будешь рад, если я задержусь?
— Нет. Что кончено, должно кончаться. И чем быстрее, тем лучше.
Люди и города. Калейдоскоп. Неотвязное ощущение лишенности смысла.
Беспочвенность. И жажда куда-нибудь идти. Менять впечатления. Заводить и терять
знакомства. Чтобы обрести знание. Точно в незапамятные времена, когда нити
историй и судеб лишь начали сплетаться в пестрый ковер цивилизации, и все
казалось таким простым и понятным. Как сто лет назад. Как вчера. Идти, покидая
родительский кров в землю, завещанную приходящим после тебя.
Возложить руку и
не видеть как хоронят мертвых. И растрачивать имение семи дней в надежде на
наследство восьмого.
В мире, где нет ничего хуже несоответствия. И трусость не самый страшный порок,
а самое ужасное наказание.
Комментарии
Отправка комментария