Жизнь - это боль.

Никогда не пейте чачу. В количестве, больше чем литр. Самое плохое в ней то, что голова не болит. Болит все остальное. А голова – эта тварь – полностью осознает всю бренность бытия. Всю ничтожность твоей собственной личности. Всю беспросветность существования. В те редкие мгновения, когда отрываешься от общения с унитазом. Он, кстати, тоже тебя презирает.

В отличие от грузин, которые очень гостеприимны. И всегда готовы придти на помощь страждущему.

- Здравствуй, - сказал пожилой дяденька таксист, скучавший на лавке увидев как мы фотографируем церковь. – Как тебе Тбилиси? Чачу, вино пробовал?

- Не говорите слово чача, - покрывшись холодной испариной и воспоминаниями о «счастливых» утренних часах простонал я. – Сегодня не говорите.

- Подвезти? – спросил дядя-таксист. – Бесплатно, тут рядом. Мне не сложно.

- Не надо, - ответил я. – Лучше я прогуляюсь. Или утоплюсь. Благо Кура – она вон, через дорогу.

- Садись в машину, - сказал дядя-таксист и полез в багажник. – Сейчас я тебе помогу.

В руках у него появилась бутылка домашней чачи, пара яблок и стограммовый стакан.

- Давай, давай, слушай, что тебе говорят. Я плохого не посоветую, - настаивал дядя-таксист.

Я дал. Я сумел таки воткнуть. И там три раза провернуть. Ровно три раза. Ровно по сто.

Оставшиеся 200 грамм дядя-таксист вручил мне с собой.

И мне полегчало.

Вот так я выглядел до встречи с дядей-таксистом. Сейчас я немного похож на человека. Да что там похож, я даже дошел до дома. Ну и фига с того, что мокрый, как мышь подзаборная? Зато на своих двоих.

Каюсь, была у меня минута слабости и отвращения к мирозданию. Я даже хотел с упоением предать себя в руки грузинской полиции. Но они были заняты. Кушали хинкали и разговаривали с другом. Брать меня отказались. Сказали, чтобы шел погулять.

Пока бродил по каким-то улицам, встретил голову профессора Доуэля. Он слегка постарел, но держится молодцом.

Еще нашли лавку домашнего сыра. Совершенно случайно, на каком-то отшибе, где даже надписи не дублируются на английский. Все по-грузински, так что простите, название улицы прочитать не сумел.

Сыр очень похож на дикарей из песенки Миронова. На вид ужасный и на сыр не похожий. Но вкусный до безумия. Настолько вкусный, что даже я, не любитель сырного, не смог удержаться. И жру его, предварительно заперев жену в душе. Когда он выбьет дверь, мне кранты. Но сыр того стоит.

Это вот, братья, здание представительства ЕС. Это что, все люди превращаются в таких чебурашек, желая туда вступить? Или в ЕС такое представление о тех, кто живет за ихним Садовым кольцом?

Ночью на наш двор явно совершило нашествие агрессивное племя енотов-полоскунов. Хорошо, что чача меня спасла, и я их не слышал.

Чтобы не говорил Алексей Фридман, а наши люди везде знамениты. И буквы такие знакомые. И мост хороший, надежный и прочный.

Завтра я еду в Кахетию. С Мананой Григорян. Буду учиться печь настоящий грузинский хлеб. И может быть съем харчо.

Да, у меня есть почти литр чачи и две бутылки вина. Но я не сдамся. Уже никогда. Я буду ходить по улицам и выть религиозные гимны. На латыни и старославянском.